Если я говорю на родном языке страны, где тружусь для Бога, но не имею любви, то я — медь звенящая, или кимвал звучащий.
Если я одеваюсь в национальную одежду, соблюдаю культурные традиции, все формы этикета и копирую манеру поведения местных жителей так, что меня вполне можно принять за одного из них, но при этом не имею любви, то я — ничто.
Если я раздам все свое имущество бедным и потрачу всю мою энергиею без остатка на добрые дела, но при этом любви не имею, то я не обрету ничего.
Любовь выдерживает испытание долгими часами изучения языка, добра и снисходительна к тем, кто издевается над твоим акцентом; любовь не испытывает зависти к тем, кто остался дома, она не возвеличивает свою национальную культуру и не гордится своим национальным превосходством.
Любовь не хвалится тем, как мы все это делаем у себя дома, не ищет своего, не впадает с легкостью в искушение рассказывать о красоте своей родной страны и не думает дурно о культуре страны, где она сейчас живет и трудится.
Любовь сносит любую критику в адрес своей родной культуры, верит во все хорошее в новой культуре и с уверенностью принимает новое место жительство за свой дом, снося при этом все неудобства.
Любовь никогда не перестает, но она неизбежно перестанет там, где акцент делается только лишь на традиционные особенности, или особенности лингвистические, поскольку в этом случае вам известна только одна из многих частей новой культуры, которой вы и служите, упуская из вида многие другие.
Однако, когда Христос воспроизводит Себя в этой культуре, тогда все наши несоответствия и наша непохожесть абсолютно несущественны и не имеют никакого значения.
Когда я был в Америке, я говорил, понимал и думал как американец, но, когда я покинул Америку, то все американское я оставил в стране, из которой уехал.
Сейчас мы неуклюже адаптируемся к этой новой культуре, но во всем этом неотъемлемо будет жить Он, Христос. Теперь я буду говорить со странным акцентом, но Он при этом будет говорить прямо человеческим сердцам.
И вот они, эти три составные: культурная адаптация, изучение языка и любовь; но любовь из них большая.
